Написанные в этой работе строки, я выбрала из автобиографии
моей прабабушки Никаноровой (Ивановой) Маргариты Петровны.
«Родилась я в Москве в 1927 году. Проживали на улице Горького
в Страстном монастыре. Отец во время революции был комиссаром, в мирное время –
инженер-электрик. Родом из Липецка. Мама – художница, окончила ретушорско-издательский
техникум, уже по приезде в Москву. Родом из Владикавказа. В Москве проживали до
1937г., затем по реконструкции г. Москвы-были выселены в Ховрино. В 1939г. наша
семья переехала в Апрелевку. В 1940-1941 гг. закончила 6-й класс и начало войны
застало меня в Апрелевке.
Вот тут начинается самый печальный период моей жизни. Тут
уже каждый месяц приходится считать. В 1941г. отцу было 42г., а брату 17 лет и они
оба не подлежали призыву в армию, но в это время был очень развит патриотизм. Отца
взяли по его просьбе в ополчение, а брат три раза подавал заявление , с просьбой
отправить его на фронт, каждый раз ему отказывали. Когда брату исполнилось 18 лет
у него, наконец, приняли заявление, но на фронт сразу не отправили, а послали учиться.
Брат учился на связиста, в 1942г. закончил курсы и был направлен на Ленинградский
фронт. Там, в 1943г. его убили, а письма от отца прекратили приходить в начале
1942г. Последнее письмо от отца было такое: « едем на фронт, страшно бомбят» и все...
Теперь обо мне. В 1941 г-1942г. Я начала учиться в 7-м классе,
но не окончила, а доучилась где-то до марта. Мама в то время ездила на трудовой
фронт. Она работала на рытье окоп, пока не узнали, что она художница. Тут уж стали
ее использовать по назначению. Рисовала все, что поручали, особенно много портретов
политбюро.
Помню печальный день, который запомнился мне надолго. Я уже
не помню причины, но мне не удалось есть три дня (я никогда не забуду то чувство
голода). До этого было, что не день, и то хоть маленький кусочек, но все же съедала,
а тут три дня только вода. И вдруг приезжает мама и привозитбуханку черного хлеба, замороженного и брикет горохового супа. Вкуснее
в жизни я ничего не ела. А ее оказывается, начальник отпустил совсем, у нее началась
краснуха, страшно опухла нога, еле-еле доехала с работы. У меня, до сих пор , запомнился
запах оттаявшего хлеба с хрустящей корочкой. Мы все это ели три дня, а затем отправились
в Москву к тете. В Москве маму положили в больницу, а меня тетя определила в ремесленное
училище №11 слесарно-инструментальное, проучилась восемь месяцев. По окончании была
направлена на завод «Фрезер». Мастер, старший над нами, не дал мне положенные карточки
на еду в столовой, на декаду. Без еды, я естественно, не могла выйти на работу,
и хотя для меня это было трагедией, я самовольно не вышла на работу. За что меня
судили. И судья, по закону военного времени, ничего не могла, как назначить мне
лишение свободы «условно», безболезненно. На другой же день, пошла работать на завод
ЦАГИ (авиационный). Через месяц решили перевести мастером, но пришлось уйти, из-за
завести человеческой.
Теперь мне нужно было поступать осмотрительно и я поступила
на фабрику елочных игрушек – рисовальщицей. Какая прелесть. Кругом война, кругом
разруха, а я творю мир детства, радости, счастья.
9 мая 1943г. Мне исполнилось 16 лет. Меня тут же мобилизовали
в трамвайный парк – кондуктором. Это называлось трудовым фронтом...
И последнее, после получения извещения о смерти брата, мама
начала болеть, хандрить, мало разговаривать, замкнулась в себе. Так продолжалось
с полгода, а затем, я ее увезла в Апрелевку. Мама начала сходить с ума. Я повела
ее к врачу, по дороге, она упала с 3-4 метровой высоты с моста и ничего себе не
повредила! Только Бог мог совершить такое чудо! Мама пролежала в психо-невралогическом
центре на Динамо в Москве. Время было голодное. Приходилось делать так: - покупала
буханку черного хлеба за 100 руб. резала так, что получалось 11 кусочков и продавала
по 10 руб. один кусочек я привозила маме. Вот так я и подкармливала. А пол-войны,
мама подкармливала нас: сдавала кровь по 400гр., получала приличные пайки: плитка
шоколада 1кг., крупу, масло (маленькие такие пачечки), банку сгущенки или еще какие-нибудь
консервы. Я только поражалась, как при скудном питании, она у нее пополнялась. В
общем за полгода до окончании войны, мы с врачами поставили маму «на ноги».
И Победу мы с мамой встречали по-праву гордясь вместе со
всеми. Мы вместе с толпой, празднующих Победу, прошли от политехнического института
через Лубянскую площадь, через площадь Революции на Красную площадь и со всеми вместе
пели... «это праздник со слезами на глазах!». А у нас, действительно, постоянно
лились слезы! ...»
Эти строки навсегда останутся в моей памяти и в моем сердце!
